Сегодня даже не особо верующие люди наверняка с интересом смотрят каждую весну трансляцию празднования православной Пасхи по телевизору: торжественные шествия, интересные экскурсы в христианскую историю, зрелищное умывание огнём…
Пасха как никакой другой церковный праздник изобилует языческой атрибутикой. В числе самых примечательных особенностей празднования Пасхи знаковым является благодатный огонь. Поскольку многие христианские праздники так или иначе вышли из языческих, такой важный символ, как огонь, никак не мог не быть в них не задействован.
Древние считали огонь проявлением бога, который таким образом становится доступным для восприятия, в том числе и человеческими органами чувств. Также язычника ми огонь воспринимался как посредник между людьми и богом. Молитвы, направляемые с огнём, быстрее достигнут «адресата» (в христианстве — обрядовое возжигание свеч в церкви); огонь, ниспосылаемый с небес, — знак того, что бог услышал (благодатный огонь — благоволение и благословение рабов божиих). Место огня — всегда было между мирами.
Символ смерти и жизни идеально вписался в историческую основу Пасхи — Христос умер и воскрес.
Огонь воплощает тройной аспект — порождающий, очистительный, разрушающий. Первоначально с очистительной силой огня были связаны погребальные обряды язычников (кремация), в средневековом христианстве «очищали» огнём ведьм на кострах, сейчас же нам остаётся зрелищное умывание благодатным огнём в храме Гроба Господня (Воскресения Христова) в Иерусалиме. В разные годы чудо это называлось по-разному: «благодатный свет», «священный свет», «нерукотворный свет», просто «благодать»…
Способы зажжения и выноса Святого Света, порядок проведения и состав участников богослужения были различными в разные исторические периоды. В настоящее время церемония совместно проводится Иерусалимской православной церковью и Иерусалимским патриархатом Армянской апостольской церкви, в ней также принимают участие Коптская и Сирийская православные церкви.
Согласно Статус-кво в Святых Местах (из-за постоянных разногласий относительно прав и полномочий между различными христианскими церквями был введён официальный регламент пасхального богослужения в храме Гроба Господня в Иерусалиме), греческий патриарх в сопровождении армянского епископа, вместо которого обычно армянским патриархатом посылается архимандрит, проходят в кувуклию (небольшую часовню, где находится Гроб Господень), и там они, стоя на коленях пред «трёхдневным ложем Спасителя», читают молитвы, каждый по своему молитвеннику. После этого от явившегося чудесным образом огня возжигают свои пучки свечей (33 — по количеству прожитых Христом лет), и выносят их ожидающему народу. Вынос святого света символизирует выход из Гроба Света Истинного, то есть воскресшего Иисуса Христа. В отношении выносимого из Гроба огня сами участники церемонии — греческие и армянские священнослужители — используют слово не «Огонь», а «Свет».
Благодатный огонь стал особенностью православия и даже приводится в доказательство истинности именно этого вероисповедания. Считается, что только молитва православного священника низводит с небес это чудо. Огонь доказывает, что правилен только календарь православных, ибо только в этот день сходил и сходит благодатный огонь. Попытки силой оспорить «право» получения благодатного огня со стороны представителей других конфессий были, и случались они не единожды.
Например, в 1579 году произошёл занимательный случай. Поскольку владельцами храма Гроба Господня являются одновременно представители нескольких христианских церквей, священникам армянской церкви удалось подкупить турецкого султана Мурата Правдивого и местное градоначальство, чтобы те позволили им, вопреки традиции, единолично праздновать Пасху и принимать благодатный огонь. По призыву армянского духовенства со всего Ближнего Востока в Иерусалим приехало множество их единоверцев, чтобы отметить Пасху одним. Православные вместе с патриархом Софронием IV были не только удалены от кувуклии, их вообще изгнали из храма. Там, у входа в святыню, они и остались молиться о схождении огня, скорбя об отлучении от благодати. Армянский патриарх молился около суток, но несмотря ни на что, никакого чуда не последовало. Вдруг раздался громовой удар, одна из колонн храма треснула и оттуда брызнул огонь. Православный патриарх зажёг от него свои свечи, от него зажгли все православные и все пришедшие в храм. Это был единственный случай в истории, когда схождение произошло снаружи храма, фактически по молитвам православного, а не армянского первосвященника.
Вот уже на протяжении нескольких последних столетий каждый посетитель храма Воскресения Христова может видеть ту самую мраморную колонну, рассечённую необычной трещиной. Эта колонна — средняя из трёх колонн на левой стороне портала главного входа храма. Сама трещина — чуть более метра в длину — идёт вдоль колонны и расширяется книзу, достигая примерно 7-8 см в ширину и глубину. Многие паломники почитают эту колонну, молятся около неё, оставляют в трещине записки.
В V-VII веках в Иерусалимской Церкви пасхальное бдение (то есть вечерня и литургия Великой субботы) начиналось с древнего обряда возжжения вечернего света. А вот начиная с IX века источники говорят уже не просто о благословении вечернего светильника, но о схождении Благодатного Огня как о чуде.
Самые ранние упоминания о схождении Благодатного Огня в канун Воскресения Христова можно найти у Григория Нисского, Евсевия и Сильвии Аквитанской и датируются они IV веком. В них есть описание и более ранних схождений. По свидетельству апостолов и святых отцов, неземной свет осветил гроб вскоре после воскресения Христа: «Пётр предста ко гробу и свет зря во гробе ужасашеся», — пишет св. Иоанн Дамаскин (византийский богослов и философ VIII века).
Многие православные верят в божественное происхождение благодатного огня. Существующие в настоящее время письменные источники датированные самое раннее IX веком содержат записи очевидцев, свидетельствующие о том, что Святой Свет появлялся во Гробе чудесным образом.
С точки зрения православия, Благодатный огонь является залогом между Богом и людьми, исполнением обета, данного воскресшим Христом его последователям: «Я есмь с вами во все дни до скончания века». Считается, что год, когда небесный огонь не сойдет на Гроб Господень, будет означать конец мира и власть антихриста.
Православные, «умывающиеся» благодатным огнём, уверяют, что они имеет чудесное свойство — первые несколько минут он совершенно не обжигает кожу. Но в то же время есть доля сомнений и скептицизма и у самих священнослужителей. Иеромонах Флавиан (Матвеев) на одном из интернет-форумов признаётся: «К сожалению, поджигает. В 2004 году мой знакомый буквально через пять минут после получения благодатного огня (мы даже из храма не вышли) пытался «умыться огнём». Борода, вроде бы небольшая, заметно стала разгораться. Пришлось закричать ему, чтоб тушил. В руках у меня была видеокамера, так что этот печальный случай остался зафиксированным документально. (Сошлись во мнении, что веры маловато. Однако странно, что люди тысячами ждут чудес от этого ежегодно повторяющегося явления. Само по себе чудо, что огонь сходит с небес. Благодарение Богу за это!) Сам взял пример с других, подержал руку над огнём. Огонь как огонь. Жжёт!»
В чудеса в наш век хочется верить особенно сильно, но, к сожалению, и в божественной природе появления благодатного огня начали сомневаться. Причём уже много столетий назад!
Ибн-ал-Джаузи, выдающийся учёный своей эпохи, в середине XIII века пишет: «…Я жил в Иерусалиме десять лет и ходил в храм Воскресения на их пасху и в другие дни. Я исследовал, как зажигается лампада в воскресение — праздник света. (…) Когда же солнце заходит и делается темно, один из священников пользуется невнимательностью, открывает нишу в углу часовни, где его никто не видит, зажигает свою свечу от одной из лампад и восклицает: «Сошёл свет и смилостивился Христос…»
В конце XV века Муджир-ад-Дин аль-Улейми был главным судьёй в Иерусалиме. В своём историческом сочинении «Книга славной дружбы касательно истории Иерусалима и Хеврона» он между прочим сообщает: «В 398 г. хиджры (1009 г.) аль-Хаким би-Амр-Аллах приказал разрушить церковь аль-Кумаму (Храм Гроба Господня), что в Иерусалиме, и отдал народу на разграбление всё имущество, сосуды и т. п., что было в ней. Это было вызвано полученным им донесением о проделках христиан в день Пасхи с тем огнём, который они добывают хитростью, причём люди невежественные полагали, что этот огонь спускается с неба. Его делают, пропитывая маслом бальзамового дерева (араб. ??баласан или биласан: бузина) тонкие шёлковые нити, намазанные серой и другими снадобьями, и устраивают с таким искусством, что это сходит за чистую монету в глазах и выдающихся личностей, и простого народа. Они и до сих пор делают это в аль-Кумаме (Храме Гроба Господня). День, когда появляется огонь, называется у них «субботой света».
А в ХХ веке основатель и первый начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме епископ Порфирий (Успенский) пишет: «Иеродиакон, забравшись в часовню Гроба в то время, когда по общему верованию, сходит Благодатный огонь, видел с ужасом, что огонь зажигается просто из лампады, которая никогда не угасает, и так Благодатный огонь не есть чудо. Об этом сам он говорил мне сегодня». «В минуты совещаний Мисаил признался, что он в кувуклии зажигает огонь от лампады, сокрытой за движущейся мраморной иконою Воскресения Христова, что у самого Гроба Господня. Далее он критикует чудесную природу огня: «Казалось бы дерзостью ждать свыше огня в определённый день, час и минуты; казалось бы недостойно христианского звания из года в год искать знамения от Гроба Христа, божественное достоинство Которого засвидетельствовали своей кровью апостолы и несчётное число мучеников; наконец, кажется, было бы кощунством требовать сверхъестественного огня для лампад от Того, Который для величайшего таинства евхаристии взял естественные плоды земли — хлеб и вино; однако среди христиан восточных исповеданий — православного, армяно-григорианского, иаковитского и коптского — весьма широко распространено верование в сверхъестественное чудесное происхождение «благодатного огня». И продолжает: «Подобные паломнические сообщения, противоречивые в самих себе об образах нисхождения огня свыше и утверждающие очевидность этого нисхождения для всех молящихся, скорее говорят о религиозной экзальтации авторов и окружавшей их во время обряда Св. огня толпы, нежели о величии самого обряда. Отсюда же теряется их научная ценность в вопросе исследования обряда»
