Содержание
Пять лет назад Киев объявил так называемую Антитеррористическую операцию — АТО. После выборов президента в 2014-м конфликт в Донбассе превратился в полномасштабные боевые действия. Украинская армия широко применяла артиллерию и авиацию. Участники тех событий вспоминают о начале «операции» как о времени анархии, неразберихи и бессмысленных потерь.
«Всем было страшно»
Тарас (имя изменено по просьбе собеседника ) прошел АТО, начиная с первого дня: «Нас, резервистов, собрали в Харькове на призывной пункт. Отправили в восьмой полк спецназа. Ситуация была непонятная и нервная. Все колебались, и всем было страшно. Понятно, что мы стояли на пороге войны, но какая она будет, эта война, с кем будем воевать — не понимал никто. Нас посадили на гражданские машины и повезли на восток».
По словам Тараса, в первые дни АТО было немало добровольцев, но многие уже тогда не хотели воевать. «У коллег, в третьем полку спецназа, 30 процентов заявили, что никуда не поедут, и подали рапорта о переводе в тыл. Части комплектовали кем попало — сажали на броню поваров, ремонтников, еще кого-то — и вперед! Вроде был такой патриотический подъем, но до передовой реально верных Украине людей доезжало мало. Когда приехали в Донецк, нам люди кричали: вы — натовцы! До сих пор смешно это вспоминать», — замечает Тарас. © / Александр Максименко / Перейти в фотобанк Отправление добровольческого батальона «Сич» в зону вооруженного конфликта © / Александр Максименко Перейти в фотобанк Отправление добровольческого батальона «Сич» в зону вооруженного конфликта
Он уверен, что кампанию 2014-го слило украинское же командование. «У нас в спецназе было нормальное обеспечение. А обычные части, куда напихали резервистов… Цыганский табор! Ни одежды, ни продуктов. Нас бросили на Краматорск, сначала активных действий не было, а затем… Наш командир — (полковник Сергей) Кривонос требовал уничтожить колонну «сепаров» (ополченцев. — Прим. ред.), выходившую из Славянска. А (начальник Генштаба ВСУ Виктор) Муженко не дал. Явно договорняк был. Третий полк потом взял Славянск, мы — Краматорск. До того мы там оказались без подвоза продуктов, их кидали с вертолетов, иногда контейнеры улетали к «сепарам» в частный сектор, и начинались бои за харчи», — делится деталями событий лета 2014-го собеседник .
Украинские медиа много рассказывали о «подвиге» военных, которые удерживали Донецкий и Луганский аэропорты. Участники боев со стороны ВСУ именовались «киборгами». «Аэропорт потерял практическое значение сразу после начала горячей фазы — его раздолбали, он не мог принимать борта. Но сдать его мы не могли, это же символ контроля над Донецком. Поэтому командование применило «козацькую хитрость» — объявило о наступлении, которое якобы захлебнулось, и просто бросило оставшихся в развалинах бойцов. На них махнули рукой, списали в утиль еще живыми. Хотя ротации шли до последнего — «сепары» пропускали наших. А чем я это могу объяснить, как не договорняком? Когда мне рассказывают про «киборгов», меня это бесит», — не скрывает эмоций Тарас.
А потом завели уголовные дела
С лета 2014-го ситуация стала ухудшаться с каждым днем — и для украинской армии, и для многих военных. «В начале августа мы разблокировали Луганский аэропорт, все вроде шло хорошо. Но по нам шарахнули артиллерией и погнали, мы с боями вышли из окружения. Потом нас разбросали по разным подразделениям ВСУ, а в 2015-м на нас начали заводить уголовные дела, я тоже находился под следствием», — сообщает Тарас.
Он не скрывает неприязненного отношения к главному военному прокурору Украины Анатолию Матиосу. «Многие товарищи прошли через кабинет следователя, в нас видели преступников», — возмущается участник АТО.
О том, за что его пытались привлечь к уголовной ответственности, наш собеседник не распространяется. В любом случае следствие не нашло состава преступления в его действиях, и в 2016-м он вернулся в строй.
«Армия сильно изменилась. По мобилизации кого только не гребли, те же «аватары» — алкоголики — появились из-за массового набора. Сейчас армия контрактная, порядка больше. Раньше мы гадали — привезут нам волонтеры еду или нет, жили буквально на подаяние. Воду пили где попало, а это прямой путь к кишечным инфекциям, массовая антисанитария… А сейчас кормежка отличная. Но государство и спрашивает с нас по полной. Многим это не понравилось. Ведь в 2014-2015-м те же добробаты были чистыми махновцами — захватят дома, потом пойдут магазин обчистят. Или ларек «обнесут». А сейчас и их «построили», — сравнивает времена собеседник . © Андрей Стенин / МИА «Россия сегодня» Последствия артобстрела Славянска украинскими военными. Хозяйка горящего дома входит в голубятню © Андрей Стенин / МИА «Россия сегодня» Последствия артобстрела Славянска украинскими военными. Хозяйка горящего дома входит в голубятню
Леонид тоже прошел АТО, но его боевой путь лишен приключений, пережитых Тарасом. «Мобилизация, учебка в Широком Лане, 92-я бригада. Всю службу простоял на блокпостах. Мы больше копали, чем стреляли. Постоянно что-то рыли — приехали на точку и давай обустраиваться. Ямы под сортиры, блиндажи, чтоб не осыпались, еще что-то. Да и стрелял я только на полигоне, «сепаров» видел в бинокль. С местными в Луганской области не общались — они нам были неинтересны, мы им тоже», — рассказывает он.
Изменения в армии Леонид оценивает как позитивные — военнослужащим начали платить обещанную тысячу гривен ежедневно (около 2400 рублей). «Это не каждый день, но если сверху прибавляется к 12 тысячам (примерно 29 тысяч рублей. — Прим. ред.) «атошных», которые выплачивают раз в месяц, то неплохо получается», — подсчитывает Леонид.
Для тех, кто не стрелял…
Официально так называемая Антитеррористическая операция началась 14 апреля 2014 года. Тогда исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов издал указ, которым ввел в действие решение Совета национальной безопасности и обороны Украины (СНБО) «О неотложных мерах по преодолению террористической угрозы и сохранению территориальной целостности Украины» с секретными приложениями.
До этого Турчинов призвал ополченцев прекратить сопротивление: «Для тех, кто не стрелял в наших силовиков, кто сложит оружие и покинет захваченные административные помещения до утра понедельника (14 апреля), я в подписанном указе дал гарантии неприменения против них соответствующего наказания за совершенные действия».
На такие меры Киев пошел после того, как 7 апреля была провозглашена Донецкая народная республика (ДНР) и ополченцы начали занимать администрации в городах Енакиево, Макеевка, Мариуполь, Горловка, Ждановка. Народную республику провозгласили и в Харькове.
Но полномасштабные боевые действия развернулись после избрания на пост президента Украины Петра Порошенко. Силовики в Донбассе стали воевать с применением авиации и артиллерии.
Сначала Вооруженным силам Украины сопутствовали успехи — правительственные силы заняли Славянск, Краматорск, Артемовск и другие населенные пункты. Но в августе 2014-го ВСУ потерпели крупное поражение под Иловайском. Затем ополченцы отбили Луганский аэропорт. © AFP 2019 / Andrey Borodulin Ополченец держит флаг Украины, брошенный украинскими военными в Углегорске © AFP 2019 / Andrey Borodulin Ополченец держит флаг Украины, брошенный украинскими военными в Углегорске
В сентябре 2014-го в столице Белоруссии представителями России, Украины, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и самопровозглашенных республик был подписан Минский протокол. Он должен был привести к деэскалации боевых действий, но этого не произошло, военные операции продолжались.
В начале 2015-го украинская армия потерпела еще одно крупное поражение — под Дебальцево. В феврале участники «нормандской четверки» (лидеры России, Франции, Германии и Украины) подписали Минские соглашения (Минск-2). Документ предполагал урегулирование ситуации в Донбассе. Сторонам предписывалось отвести тяжелые вооружения, обменяться пленными. Киев обязался дать региону особый статус. Тем не менее украинские власти под разными предлогами уклоняются от выполнения политической части Минских соглашений.
«Атошники — уголовные преступники»
В августе 2015-го украинская военная прокуратура сообщает о восьми тысячах силовиков, перешедших на сторону ополчения. По сведениям главного военного прокурора страны Анатолия Матиоса, на военнослужащих ВСУ заведено 17 тысяч уголовных дел за дезертирство.
Стороны регулярно обвиняют друг друга в нарушении соглашений, в частности в несоблюдении режима прекращения огня. Жертвами конфликта, по разным оценкам, стали от 30 до 50 тысяч человек, около полутора миллионов бежали из родных мест.
В апреле 2018-го АТО переименовали в Операцию объединенных сил. Помимо названия, изменили и правовой формат боевых действий — силовики получили новые полномочия. Ранее украинские должностные лица и юристы неоднократно критиковали Киев за то, что тот ведет военную операцию, не оформляя ее юридически. © / Валерий Мельников / Перейти в фотобанк Местные жители в Станице Луганской, подвергшейся авиационному удару Вооруженных сил Украины © / Валерий Мельников Перейти в фотобанк Местные жители в Станице Луганской, подвергшейся авиационному удару Вооруженных сил Украины Так, в октябре 2017-го депутат Верховной рады Игорь Луценко заявил, что украинские военные, участвовавшие в АТО, могут предстать перед Международным уголовным судом в Гааге. «Если власть на Украине коренным образом изменится, не будет никаких преград для наказания украинских военнослужащих, совершавших военные преступления во время АТО. Для этого хватит обращения кабмина Украины в Международный уголовный суд», — предрек Луценко неприятные последствия военнослужащим ВСУ. Тогда же бывший вице-премьер и представитель Киева на переговорах в Минске Роман Бессмертный раскритиковал попытки Киева сменить правовой формат операции. «Сейчас по этому закону (о «реинтеграции» Донбасса. — Прим. ред.) атошники — уголовные преступники, которые захватили оружие и, объединившись в какие-то формирования, осуществляли военные операции», — пояснил он. Бессмертный добавил, что после смены власти на Украине «атошники все сядут по статьям о незаконном завладении оружием, групповом разбое, бандитизме».
